Для иллюстрации очередного интересного вопроса вновь приведу цитату из Генри Миллера, на этот раз из книги "Тропик Козерога"... Понятно, конечно, что самым действенным способом вправить самому себе мозги всегда остается для нас собственный горький опыт, полученный, к тому же, в результате упорного труда. Возможно, тут все зависит от характера: одних поражение приведет к потере всех ориентиров, других - напротив, сподвигнет к новым сверешениям на избранной стезе. С другой стороны, любые поражения и победы - в какой-то степени просто иллюзия, возникающая в результате резонанса или диссонанса действительности с поставленной целью. В то же время смысл работы любого писателя состоит, в конечном итоге, в осуществлении потребости донести себя до других, и если писатель получает удовлетворение только от работы "в стол" - это уже патология. Вот здесь и возникает вопрос: что для Писателя самоочищение?
Итак, цитата:
А когда пришел срок моего отпуска - впервые за три года: ведь я так старался принести компании пользу! - я взял три недели вместо двух и написал книгу о двенадцати маленьких человеках. Я писал без передышки - пять, шесть, семь, а то и восемь тысяч слов в день. Я полагал, что человек, претендующий быть писателем, должен производить по меньшей мере пять тысяч слов в день. Я полагал, что должен сказать все сразу - в одной книге,- после чего сойти на нет. Я не имел ни малейшего понятия о писательском деле. Весь на говно изошел с перепугу. Но я был полон решимости вытеснить Горацио Элджера из североамериканского сознания. Наверное, это была наихудшая из книг, когда-либо написанных. Это был колоссальный фолиант, бездарный от корки до корки. Но это была моя первая книга, и я полюбил ее. Если бы у меня водились деньги, как у Жида, я бы издал ее за свой счет. Если бы я имел мужество, как Уитмен, я бы продавал ее вразнос, обходя за домом дом. Все, кому я ее показывал, говорили, что она ужасна. Мне настоятельно рекомендовали отказаться от идеи стать писателем. Я должен, подобно Бальзаку, понять, как я вскоре и понял, что нужно отказать себе во всем и писать, ни на что не отвлекаясь, что нужно только писать, писать и писать, даже если все кому не лень отговаривают тебя от этого, даже если никто не верит в тебя. Возможно, потому и пишут, что никто не верит; возможно, секрет как раз в том и состоит, чтобы заставить поверить. То, что книга вышла фальшивой, бездарной, никуда не годной, ужасной, как утверждали, - было вполне естественно. Я попытался начать с того, к чему гений приступил бы только в конце. Я хотел сказать последнее слово в начале. Это был сплошной абсурд и патетика. Это был сокрушительной силы удар, но он добавил стали в мой хребет и серы в жилы. По крайней мере, я узнал, что значит крах. Узнал, что значит замахнуться на большое дело. Сегодня, когда я анализирую обстоятельства, сопутствовавшие написанию книги, когда я анализирую тот необъятный материал, который я пытался втиснуть в форму, когда я отдаю себе отчет в том, какую бездну я надеялся одолеть, я поощрительно похлопываю себя по плечу, я вывожу себе "отлично" в квадрате. Я горжусь тем, что мой проигрыш столь ничтожен; осуществи я свой замысел на все сто, меня бы объявили чудовищем. Временами, когда я пролистываю свои записные книжки, когда я проглядываю одни только имена тех, о ком рассчитывал написать, у меня голова идет кругом. Каждый человек приходил ко мне со своим собственным миром, приходил и сгружал его на мой письменный стол; он ждал, что я подхвачу его и взвалю себе на плечи. У меня не было времени творить собственный мир: я должен был, подобно Атланту, стоять как вкопанный на спине слона, стоящего на черепахе. Задаваться вопросом, на чем стоит черепаха, означало бы повредиться в уме.
Тогда я и думать не смел ни о чем, кроме "фактов". Чтобы подкопаться под факты, я должен был стать художником, но художником не становятся за ночь. Для начала нужно, чтобы тебя уничтожили, чтобы свелись к нулю непримиримые аспекты твоего сознания. Ты должен полностью аннигилировать как человеческое существо, чтобы заново родиться личностью. Ты должен обуглеродиться и минерализироваться, чтобы произрасти из наименьшего знаменателя своего "я". Ты должен излечиться от жалости, чтобы обрести способность чувствовать. Нельзя сотворить новые небо и землю из одних только "фактов". "Фактов" нет - есть один-единственный факт: что человек, каждый человек, где бы он ни был, стоит на своей стезе к посвящению. Одни устремляют стопы по кривому пути, другие - по прямому. Каждый человек творит свою судьбу на собственный лад, каждый сам совершает свое спасение, будучи добрым, щедрым, терпеливым.
Генри Милер. "Тропик Козерога"
Желаю плодотворных размышлений!
Игорь Якушко.
* Эта страничка размещена на сайте Игоря Якушко. Подробности ниже: