|
* * *
Я думаю, что писатель может рассказывать все, что ему вздумается, но при условии, что он способен заставить людей поверить в это. А чтобы узнать, поверят тебе или нет, нужно прежде всего самому в это поверить.
(Автор о романе)
* * *
Что бы я ни сказал его письменах, все окажется ниже самой тайны; какое бы объяснение ни дал, оно будет хуже сознания, что никогда не станет известно, что именно там написано.
(Автор о романе)
* * *
…нет ничего более похожего на одиночество власти, чем одиночество славы.
(Автор о себе)
* * *
- Мы никуда не пойдем, - сказала она. - Мы останемся здесь, потому что здесь у нас родился сын.
- Но у нас в семье еще никто не умер, - сказал он. - Человек - вольная птица, пока мертвец не свяжет его с землей.
* * *
Отец всегда оставался безучастным и равнодушным к жизни своих сыновей, отчасти потому, что считал детство периодом умственной неполноценности, отчасти потому, что всегда был целиком поглощен собственными химерическими затеями.
* * *
Но, сказать по правде, она всего лишь облегчала душу, потому что супругов связывали неразрывные, более крепкие, чем любовь, узы: общие угрызения совести.
* * *
При воспоминании о Ремедиос, младшей дочери коррехидора, которой он годился в отцы, у него свербело в одном месте. И при ходьбе он испытывал явное неудобство, как если бы в ботинок попал камешек.
* * *
Сама мысль о назначении нового дня свадьбы представлялась такой кощунственной, что помолвка стала неким обычным состоянием, всем надоевшей любовью, которой уже никто не интересовался, будто влюбленные, когда-то нарочно гасившие лампы, чтобы целоваться во мгле, были отданы на откуп смерти.
* * *
Напрасно он старался разобраться в своих предчувствиях. Они являлись вдруг, как некое озарение свыше, как внезапная, твердая, но неуловимая уверенность в чем-то. Порой эти ощущения были так естественны, что напоминали о себе лишь тогда, когда предчувствия сбывались. А последние иной раз и не сбывались, хотя внушали надежду. Часто все оборачивалось глупейшим приступом суеверия. Но когда полковника приговорили к смерти и попросили высказать последнее желание, он без всякого труда увидел в этой просьбе знак, определивший его ответ.
* * *
- Вы принимаете слишком всерьез эту страшнейшую игру, хотя правильно делаете, так как должны выполнять свой долг, - сказала она членам трибунала. - Но не забывайте, что пока Бог дарует нам жизнь, мы остаемся вашими матерями, и будь вы хоть сто раз революционеры, мы имеем право спустить вам штаны и выпороть за проявленное к нам неуважение.
* * *
Ему надо было тридцать два раза начинать гражданскую войну, надо было подвергать испытанию все свои договоры со смертью и, подобно свинье, вываляться в грязи славы, чтобы с почти сорокалетним опозданием понять преимущества прямодушия.
* * *
И он невольно подумал, попав, наконец, в западню ностальгии, что, если бы женился на ней, не знал бы ни войны, ни славы, стал бы безымянным ремесленником, счастливым домашним животным.
* * *
Мрачный, молчаливый, равнодушный к новым веяниям жизни, ворвавшимся в дом, полковник Аурелиано Буэндия едва ли понимал, что секрет спокойной старости состоит в том, чтобы войти в достойный сговор с одиночеством.
* * *
Всегда, в любое время, спала ли она или бодрствовала, в минуты возвышенных или низменных порывов Амаранта думала о Ребеке, потому что одиночество рассортировало воспоминания, испепелило непролазные груды ностальгического мусора, которые жизнь накопила в ее сердце, и выявило, растравило и не уставало бередить самые болезненные места памяти.
* * *
- Что говорит отец? - спросил он.
- Он горюет, - отвечала Урсула, - думает, что ты должен скоро умереть.
- Скажи ему, - усмехнулся полковник, - что умирают не тогда, когда должно, а тогда, когда можно.
* * *
Другие вояки, еще не растерявшие последнюю гордость, дожидались пенсии в сумерках общественной благотворительности, умирая с голоду, выживая со злости, превращаясь в тлен от старости в благоуханном дерьме славы.
* * *
Ее теория, подтвержденная практикой, состояла в том, что человек. которого совершенно не мучит совесть, может есть без остановки до тех пор, пока хватит сил двигать руками и челюстями.
* * *
Минута примирения стоит больше закадычной дружбы.
* * *
Она тогда подумала, что любовь так или иначе убивает любовь, ибо в природе людей отказываться от еды, утолив голод.
* * *
Зачем тратить столько слов, чтобы объяснить то, что чувствует человек на войне, если достаточно одного слова: страх.
* * *
Кругом было столько влаги, что рыбы могли бы вплывать в двери и выплывать в окна, скользя по сырому воздуху комнат.
* * *
Он мимоходом видел людей, которые сидели в комнатах, вперив в окна отсутствующий взор и опустив руки, и чувствовали, как проходит время, целиком, никому не подчиняясь, ибо незачем его рубить на месяцы и годы, на дни и часы, если больше нечего делать, как только созерцать дождь.
* * *
Стар и млад одновременно поняли, что в этой комнате всегда март месяц и всегда понедельник, и тогда стало ясно, что Хосе Аркадио Буэндия был не так безумен, как считали в семье, и что у него одного хватило ума понять ту истину, что время тоже терпит бедствия и переживает катастрофы и потому может дробиться и где-то, в какой-то комнате оставлять свою вечную частицу.
* * *
Не было у мужчин из рода Буэндия от нее сокровенных тайн, потому что вековой карточный и жизненный опыт убедил ее, что история этой семьи - сцепление неизбежных повторов, кружение колеса, которому вовеки б не остановиться, если бы не подгнивала ось, все быстрее, все неизбежнее.
* * *
Раздираемый двумя ностальгиями, каждая из которых отражалась в другой, как в зеркале, он потерял свое чудесное ощущение ирреальности и дошел до того, что стал советовать им всем уехать из Макондо, забыть все, чему он учил их, о мире и человеческих душах, послать в задницу Горация и всюду, где бы они ни оказались, всегда помнить, что прошлое - ложь, что у памяти нет путей назад, что все прежние весны ушли безвозвратно и что самая безрассудная и упорная любовь - всего-навсего преходящая истина.
* * *
Таковы были последние остатки прошлого, чья гибель не завершалась, ибо прошлое погибало, будто колеблясь, подтачивая себя изнутри, исчерпывая себя ежеминутно, но не будучи в состоянии исчерпаться раз и навсегда.
|
|